Шанс - Страница 8

К оглавлению

— Кто сюда приедет, Стив?

— Охотники, собаки. Много собак и ружей. Облава.

Я медленно опустился на шкуры, глядя на него почти с ужасом.

— Нет. Вы не можете убить его. Он спас меня, вытащил из ледяной трещины. Он даже не тигр!

— Полл, вы упали. Ударились головой, долго пролежали без сознания…

— Стив, я видел его! Убивая тигра, вы убьете человека!

Он поднялся, пристально посмотрел сверху вниз. И вышел из палатки…

Все утро меня преследовал собачий лай. Сначала я не обращал на него внимания, занятый рыбой, только что выловленной в озере. Я слишком долго ждал, когда она подплывет ближе к берегу, чтобы бросить, даже не попробовав. Но резкие, отрывистые звуки приближались и начинали раздаваться все громче и назойливее. Тогда я немного прошел вдоль озера и направился вверх, к горам. Собачьи голоса продолжали перекрикивать друг друга с визгливой резкостью: «Догоняй!.. К сосне быстрее… быстрее!» С некоторых пор собачий лай доводил меня до бешенства.

Я негромко зарычал на них и побежал. Где псы, там и люди. Я помчался по снегу длинными прыжками, и бежал так быстро, что обогнал собственный запах и резкие голоса. Снова стало тихо. Запрыгнув на поваленное дерево, я прислушался. В ветвях шумел ветер, изредка слышались глухие хлопки падающих комьев снега и трескотня сорок. Больше ничего. Меня вдруг потянуло в сон, поэтому я послушал еще немного, потом спрыгнул на землю и после недолгих поисков обнаружил среди кустов хорошее место для отдыха. Пока эти блохастые, высунув языки, носятся по моим старым следам, я успею выспаться.

Смутный сон плавал вокруг, словно недавняя большая рыба из озера, мягко покачиваясь в темной глубине, когда невдалеке опять послышалось прежнее: «Догоняй!.. Догоняй!» Я почувствовал, как шерсть на загривке поднялась дыбом, и с глухим рычанием проснулся. С сожалением поднялся со своего хорошего места и, скользя вдоль кустарника, пошел параллельно собачьему лаю. Подбадривая друг друга, захлебываясь от злобы, псы приближались. Я мог бы водить их за собой до вечера. Только снег в лесу слишком глубок для меня.

Сделав большой круг, я снова побежал, и теперь собачьи крики слышались впереди. Этих обмануть было просто. Но где их хозяева? Я бесшумно крался в густом подлеске, время от времени останавливаясь и прислушиваясь…

Люди шли впереди на расстоянии одного прыжка и переговаривались негромко. Несколько человек с ружьями.

— А сколько может стоить его шкура?

— Тысячи полторы…

— Стив говорил, он хитрый, почти как человек…

— Этот будет десятым и, надеюсь, не последним…

— Ты ружье держи крепче!..

Легкая добыча. Шумят и пахнут железом на весь лес. Может быть, мне тоже поохотиться?

Позволив им уйти вперед по моим уже остывшим следам, я пошел глубже в лес, надеясь оторваться.

Глубокий снег замедлял бег собак, так же как и мой, и уставали они не меньше. Но только не Лохматый! Я узнал его голос. Он как бешеный мчался по следу, распутывая все мои «петли». Он мне надоел!

Я остановился на поляне и стал ждать…

Какое мягкое сегодня солнце! Совсем весеннее. Я переступил с лапы на лапу и кроме едкого раздражения почему-то почувствовал в себе глубокую печаль, и снова холодок поднял шерсть на загривке…

Они выскочили прямо на меня. Несколько собак, захлебывающиеся от злобного лая. Одна из них не успела остановиться. Ударом лапы с выпущенными когтями я отшвырнул ее в сторону и бросился на остальных. Те рассыпались с визгом. А мне так хотелось приглушить их мерзкие голоса. Но косматые твари не подбегали ближе, уже зная длину моих когтей.

Первая собака так и лежала, снег вокруг нее стал красным. Во мне не осталось ни следа прежней печали, раздражение превратилось в глухую ярость. И вдруг из-за деревьев прогремел гром. Бок обожгло, но в своем бешенстве я не почувствовал боли, повернулся и прыгнул. Человек вскрикнул, выронил ружье, которое хрустнуло под моими лапами, и упал. Придавив его к земле, я полоснул когтями. Он снова закричал. И столько ужаса было в этом крике, таким неприятно мягким оказалось его тело, что с отвращением отскочив, я побежал прочь.

Бок болел, по шерсти текла струйка крови и падала в снег крупными каплями. За мной тянулась яркая алая дорожка из этих капель, и в воздухе пахло кровью. Я бежал все медленнее, задыхаясь от бега и боли. В голове шумело. Маленький кусочек железа делал меня хромым и беспомощным. Хотелось забраться под эти камни… лечь… и уснуть. Уснуть…

Если я остановлюсь, они догонят меня и убьют. Поэтому я заставлял себя бежать.

Горло горело, язык стал сухим и горячим. Я замирал на несколько мгновений, чтобы зализать рану, и мчался дальше. Воздух звенел собачьим лаем и человеческими криками. Когда я останавливался, под лапу натекала целая красная лужица. Я смотрел на нее с некоторым любопытством, зная, что это утекают мои силы…

Лохматый выскочил откуда-то сбоку и замер, оскалив белые зубы. Теперь мы стояли напротив друг друга. Он — спокойный, сильный, даже незапыхавшийся, и я — озлобленный, истекающий кровью.

— Вот ты и попался.

— Уйди с дороги!

Он принюхался и зарычал:

— Что, больно?

— Не больнее, чем сейчас будет тебе.

Пес бросился в сторону, взвыв от боли. Я успел зацепить его, но не остановился посмотреть, что с ним.

Теперь я знал, куда мне нужно бежать… к кому.

Я лежал на санях, покрытых шкурами, и ждал. Глубокая таинственная тишина прекрасной долины была взбудоражена звонким лаем, человеческими голосами и выстрелами.